Сокровища Валькирии. Страга Севера - Страница 62

Значит, в этом доме есть знакомые Кристофера! И не там ли он обитал все ночи?!

От дыхания Дары в груди стало горячо. Ему не хотелось отстранять её, поэтому Мамонт наклонился к её уху и прошептал:

— Мне стало хорошо, дорогая. Прости, я должен срочно уехать.

— Езжай, милый, — как всегда, проворковала она. — Я буду ждать тебя.

Для того чтобы вертеться по чужим дворам, следовало бы взять невзрачный зелёный «Москвич», однако «Линкольн» стоял у ворот с разогретым двигателем, и Мамонт, чтобы не терять времени, сел за его руль. Он довольно скоро отыскал дом на улице Восьмого марта, чтобы не засвечиваться, бросил машину в каком-то переулке и пешком отправился в знакомый двор.

Всё было, как тогда: за доминошным столом сидели и опохмелялись четверо алкоголиков. Водку разливали маленькими порциями — растягивали удовольствие. У обочин подъездной дорожки стояли автомобили, засыпанные листьями, некоторые на спущенных колёсах — примитивное противоугонное средство. Одним словом, ничем не выдающийся дом постройки шестидесятых годов, но не «хрущёвка», а более расширенный вариант, сейчас давно утративший былую привилегированность, если судить по вольготному существованию здесь алкоголиков. Что мог делать здесь мультимиллионер, владелец приисков и алмазных копей?

Впрочем, для него-то как раз подходящее место для «отстоя». Скорее всего, принцип действия Интернационала заключается в нелогичности. В прошлый раз Зямщиц и Кристофер расстались возле третьего подъезда. Мамонт не видел, что делал последний — вошёл в дом или отправился ещё куда-то: пришлось срочно бежать к машине, чтобы поспеть за Зямщицем. Вероятнее всего, Фрич к кому-то заходил. Иначе бы услужливый и воспитанный работник МИДа не бросил иностранца.

Стараясь не поворачиваться лицом к дому, Мамонт обогнул хоккейную коробку и подсел к алкоголикам, спиной к окнам. Мужики уставились на него с уже готовой неприязнью, в красных глазах таилась злоба. Самый дипломатичный из них спросил:

— Тебе чего, мужик?

— Ребята, вы давно тут торчите? — без напора поинтересовался Мамонт.

— А тебе чего? — Злости уже прибавилось.

— Ну, с восьми? Магазины-то с восьми? А вышли ещё раньше?

— С восьми, а тебе чего?

— В третий подъезд иностранец не забегал? С сиреневой сумкой? — несмотря на взрывоопасную ситуацию, спросил Мамонт.

— Гони на бутылку! — приказал дипломатичный.

— Может, сначала про иностранца?..

— Сначала про бутылку!

Мамонт молча достал деньги, отсчитал на поллитру, выложил на стол. Вся злоба, лютая и непримиримая, улетучилась мгновенно. Так у людей уже не бывает; так бывает у некоторых видов животных.

Один из алкашей схватил деньги и помчался к магазину, белевшему за деревьями. А дипломатичный весело сказал:

— Иностранца не видели.

— Это точно?

— Не сомневайся. Мы тут всех видим, а иностранцев особенно.

— Чего ты видишь-то? Чего видишь? — возмутился на сотоварища алкаш, сидевший напротив. — У тебя с утра глаза заплывают!

И рассмеялся над собственной шуткой.

— А часто иностранцы наведываются в этот подъезд?

— Ни разу не видали, — признался дипломатичный.

— Понятно… Ещё одна загадка, мужики, — Мамонт сунул руку в карман, где были деньги. — Тут есть одинокая и молодая женщина? Лёгкого поведения?

Они непонимающе запереглядывались, а ответить хотелось!

— Ну, тёлка такая, клёвая! — пояснил Мамонт. — Валютная проститутка.

— А-а! — весело протянул шутник. — Бывает! Приезжает! Тачка белая, «жигуль». Только иностранцам даёт!

— Ты откуда знаешь? — взъерепенился дипломатичный. — Не сбивай человека с толку.

— Да у наших на такую тварь денег не хватит!

— У тебя не хватит, а есть такие, что хватит!

— Тихо, мужики, — попробовал урезонить Мамонт.

— Ты глянь на неё! Она наших в упор не видит!

— Тебя в упор не видит! А вот такого бы сразу увидела! — Шутник ткнул пальцем в Мамонта.

Мамонт достал деньги, и спор мгновенно угас. Отсчитал ещё на бутылку. Следующий изгой выхватил бумажки и помчался к магазину. В это время, будто выстрел, хлопнула дверь подъезда, и на улице очутился уже знакомый мощный мужчина с бородой. На сей раз он был без фуражки, но в казачьих шароварах и с лампасами. Поигрывая нагаечкой, он пошёл к доминошному столу, и двух оставшихся алкашей будто ветром смело. Мамонт остался сидеть к нему спиной, облокотившись на стол. Казак приставил древко кнута между лопаток и спросил:

— Кто такой?

— Человек, — просто сказал Мамонт. — Садись, потолкуем.

— Об чём? — Казак обошёл столик, заглянул в лицо.

— Я ищу женщину, — признался он. — Однажды мы с ней заезжали в этот дом. Похоже, тут живут её родственники.

— Это называется — шерше ля фам, — усмехнулся казак и поиграл плетью. — Ну-ну, а дальше чего? Объегорила? Спёрла бумажник?

— Нет, брат, — вздохнул Мамонт. — Забыть не могу…

Этот огромный, крупный человек с нагайкой был доверчивым, как ребёнок.

— Пошли ко мне, — вдруг предложил он. — Жена у меня тут всех знает. Спросим — поможет.

— Если это удобно…

— Почему не удобно? — засмеялся тот. — Мы же русские люди, должны помогать друг другу. Идём!

Они поднялись на третий этаж. Казак позвонил — за дверью раздался пиликающий посвист, словно запищала стайка гусят. Казак заговорщицки зашептал и засмеялся:

— Люблю свой звонок! Так и слышу родительский курень!

Дебёлая, рослая красавица отворила дверь на всю ширину и встала, подбоченясь: