Сокровища Валькирии. Страга Севера - Страница 77

Прошло минут десять, прежде чем на крыльце появилась Дара. Она грациозно встряхнула волосы и, медленно спустившись по ступеням, встала на детской площадке, чуть в стороне от жёлтого фонаря, мерцающего среди ветвей. Стремительным рывком она скинула плащ и осталась в одном купальнике. Мамонт затаил дыхание: для того чтобы выманить сатанеющих от тоски парней из автофургона, это было слишком…

А Дара сделала пробежку по площадке, едва касаясь земли, потом вскочила на скамейку и стала танцевать. Это было что-то среднее между цыганским и индийским танцем. Её смуглое тело светилось в золотистом ореоле, искрились летающие чёрные волосы и взвивались к небу тонкие, гибкие руки. Незримым движением она подхватывала листья со скамейки, и над головой распускала жёлтый, блестящий фейерверк.

Она напоминала золотую танцующую змейку…

Мамонт непроизвольно любовался ею, но смотрел вполглаза, не оставляя без внимания дверцы фургона. Похоже, Дара дразнила напрасно: пингвины на створках тупо пялились друг на друга, и закрадывалось подозрение, что за ними никого нет. Мамонт тихо выбрался из подъезда и стал возле автофургона, приложив ладони к его стенке. Любое движение внутри обязательно бы отдалось на металлическом корпусе, однако кроме лёгкой и едва уловимой вибрации, он ничего не почувствовал — похоже, там работал вентилятор. И вдруг откуда-то сбоку пахнуло табачным дымом! Мамонт не курил уже больше месяца и этот запах улавливал мгновенно. Он сделал два шага к подножке автомобиля и заметил на лобовой части фургона, возле морозильного агрегата, небольшой тёмный круг вентиляционного окна. Вот почему не было листьев на компрессоре! Их просто сдувало, когда включали вентилятор. И дымом сейчас несло оттуда…

На посту не дремали, но сидели не шелохнувшись! Весь замысел Мамонта проникнуть в автофургон рушился на глазах. Пора было заканчивать этот концерт и уезжать отсюда: парни попались стойкие. Либо не видели, что для них танцуют! Дара попросту переборщила со своим искусством… И вдруг Мамонт услышал отчётливый голос:

— Бегом на место!

Звук доносился сверху, из вентиляционного окна. Затем послышался лёгкий щелчок возле двери, и корпус фургона чуть колыхнулся на рессорах. Мамонт выглянул из-за переднего крыла и замер: возле Дары стоял Кристофер Фрич! Он узнал его мгновенно и понял, отчего в фургоне поднялась тревога. Тем временем дверь приоткрылась, кто-то спустился на землю, и по асфальту возле дома побежала размытая тень.

Дара была в расстёгнутом плаще и всё ещё пританцовывала, держа руки в карманах и двигаясь взад-вперёд. Кристофер что-то тихо говорил ей, а она дразнила его! Он пытался взять её под руку, но Дара ловко уворачивалась и тем самым завлекала, будоражила иностранца, хотя могла отвести ему глаза и исчезнуть, как она умела делать. Это уже была полная самодеятельность с непредсказуемыми последствиями. Хорошо, что Кристофер оказался здесь и, видимо, отлёживался один, без подруги, потому и выскочил на приманку вместо наблюдателей из автофургона. Впрочем, этот гиперсексуальный наследник управлялся и с четырьмя девушками одновременно. А что, если Дара сейчас уйдёт с ним?!..

Ещё одним неосторожным и непродуманным действием можно было испортить всё окончательно. В любом случае Кристофера нельзя было упускать! Но и позволить Даре уйти с ним — тоже…

Это была не ревность, а какое-то мрачное недовольство, готовое обратиться в презрение. Он понимал, что не имеет права на такие чувства, что все это условности, пережитки, страсть изгоя, когда необходимо с холодной головой и полной бесстрастностью не позволить, а заставить Дару выполнить свой урок. Она бы вытряхнула из Кристофера всё, что необходимо. Когда Стратиг обещал прислать ему «жену», объяснял, для каких целей это нужно, и толковал об основном способе управления человеком в обществе изгоев, Мамонт воспринял всё как-то отвлечённо, обезличенно и был согласен, что без «постельной разведки» ему не обойтись. Но стоило появиться Даре, стоило увидеть её в конкретном, реальном образе, как сразу же встал непреодолимый барьер.

Стратиг мог изменить его судьбу, заставить выполнять чужой урок, но не в силах был изменить его природу.

Не таясь, Мамонт сел в машину, запустил мотор и выехал к подъезду, из которого выходила Дара. Это был для неё выразительный сигнал-команда. Она поняла, однако оставлять Кристофера не спешила. Он держал её под руку и что-то говорил на ухо — Дара заливисто смеялась. Наконец поцеловала его в щёку, помахала рукой и побежала к машине.

Мамонт не стал разворачиваться, а сделал круг по дворам на глазах у Кристофера и наблюдателей из автофургона, затем выехал на улицу.

— Милый, ты, кажется, всё испортил, — сказала она, кутаясь в плащ.

— Не называй меня больше так! — отрезал Мамонт. — Не хочу слушать эту ложь!

— О, предчувствую бурный семейный скандал! — воскликнула она весело. — Извини, дорогой, ты ещё не всё знаешь. У меня назначено свидание через два часа!.. Если ты его не испортил!

— Всё! Я не буду твоим сутенёром!

— Это мне нравится. И ты сейчас ненавидишь меня?

Он хотел сказать презираю! — но это было не так.

— Мне противно то, что ты делаешь! В твоей помощи я больше не нуждаюсь.

— Как печально это слышать, — проговорила она и замолчала.

Мамонт покрутился между домами и выбрался на улицу Рокотова с другой стороны, от парка, затем свернул на газон и медленно подъехал к торцу дома № 7. Отсюда были видны лишь подъезды и автостоянка: Кристофер не мог уйти пешком — слишком был изнежен. Если через час или два он не попытается скрыться отсюда, значит, ещё не всё потеряно.