Сокровища Валькирии. Страга Севера - Страница 84

— Опята собирал?

— Вместе с вами, товарищ генерал…

— Ну иди, собирай дальше, — отмахнулся полковник и пошёл в комнату отдыха. Там достал бутылку вина, стакан и с маху упал в кресло. Воробьёв потащился за ним, навязчиво стараясь выправить отношения. Это был его второй прокол как оперативника, а такие вещи в привилегированном отделе не прощались. Ему следовало сейчас написать рапорт о переводе в какую-нибудь третьеразрядную службу, чтобы досидеть полтора года до пенсии. Учитывая же его политические пристрастия, кадры могли вообще уволить его на все четыре стороны. Воробьёв держался на работе лишь за счёт Арчеладзе, наверное, потому и хотел наладить не служебные, а дружеские отношения.

Полковник пил вино и слушал покаянные речи. Судьба этого человека сейчас всецело зависела от него. Можно было простить выпущенного кота из квартиры Зямщица, с натяжкой, но прощалась ситуация с исчезновением трупа Птицелова, неизвестно, куда он пропал и какими последствиями может всё обернуться потом. Он не мог простить ему циничного отношения к Капитолине. И Воробьёв чувствовал это…

— Ну, хватит! — оборвал его полковник. — Ты же знаешь, в чём виноват?

— Догадываюсь…

— Иди к Капитолине, встань на колени, — посоветовал он. — Кайся перед ней, ей сейчас важно.

— Круто ты со мной, Никанорыч, — болезненным голосом проговорил Воробьёв. — Ихним салом по мусалам… Я же тебя оберегал, наше дело.

— И за это хотел удавить её на берёзе? — спросил полковник. — Она всё слышала…

— Вот в чём причина… В таком случае встану!

— Если простит она — прощу и я, — заявил полковник. — То, что ты утром провякал, — несерьёзно. Но прощу тебя при одном условии — ровно через… трое суток владелец вишнёвого «Москвича» должен сидеть здесь. Его Нигрей знает в лицо, возьми к себе Нигрея. Тому тоже придётся искупить вину.

— Я только что узнал — «Москвич» взорвался и сгорел…

— Мне не «Москвич» нужен!

— Понял.

— Вперёд на мины…

Он не надеялся ни на Воробьёва, ни на Нигрея. Требовались какие-то нелогичные действия, неожиданные и парадоксальные меры, чтобы выйти на «вишнёвого». Полковник не хотел признаваться себе, что оказывается бессильным и безоружным перед ним, — это было бы равнозначно капитуляции.

В какой-то момент он выпустил ситуацию из-под контроля. «Вишнёвого» можно было взять, если бы вовремя начать с ним игру через Нигрея. Но тогда полковника отвлёк этот старик Молодцов со своей информацией. Теперь «Москвич» сгорел, и вместе с ним утратилась основная его примета… А ведь «вишнёвый» и в самом деле не использовал отобранную у Нигрея плёнку против Арчеладзе! Иначе бы он дал Комиссару важнейшую улику! И Комиссар бы тогда не устраивал задержание на посту ГАИ… Хотя нет, ему невыгодно, чтобы о переговорах с Кристофером узнало руководство. Это можно квалифицировать как коррупцию. Пусть нет такой статьи, но за это можно влететь по-крупному, не посмотрят и на убеждения, и на преданность режиму.

Полковник вернулся в кабинет, чтобы взять фотографии «вишнёвого», и в это время замигала лампочка селектора.

— Товарищ генерал, звонили из семьдесят третьего отделения милиции, — сообщил секретарь.

— Что им надо?

— У них сидит задержанный по нашей оперативной ориентировке.

— Кто?

— А тот полудурок, товарищ генерал, Носырев!

— Кто он такой? — недовольно спросил полковник.

— Парапсихолог… Он был у вас.

— Немедленно его ко мне! — отчего-то взволновался Арчеладзе. — Пошли машину! Или нет, пусть сами привезут, будет быстрее!

Ждать пришлось около получаса, и всё это время полковник не находил себе места. Он осознавал, что вера в чудо, в колдовство, чародейство не что иное, как выражение собственного бессилия. Но вот же, вот, растут волосы! И события того дня, предсказанные этим парапсихологом, сбылись!.. Однако иная часть его разума диктовала обратное: Гитлер тоже, находясь на грани краха, собрал в своём бункере таких вот волшебников, чтобы они своими фокусами остановили русские танки. Не остановили…

Потому что всё это — от отчаяния!

Парапсихолог показался ему ещё невзрачнее: типичный бомж с городской свалки. Он, как и в первый раз, развалился в кресле, обшаривая кабинет блестящим взором.

— Ничего не изменилось! — вальяжно проговорил он. — Всё как прежде… итак, слушаю вас, господин Арчеладзе! — Полковнику следовало привыкнуть к манере общения, не замечать странности поведения — придётся воспринимать таким, какой есть…

— Я благодарен вам, Олег Семёнович, — превозмог себя он. — Вы помогли мне, и я готов поверить в ваши уникальные способности… У меня начали расти волосы. Это удивительно…

Носырев потёр ладони, встряхнул их и приказал:

— Нагните голову!

Пришлось склониться перед ним. Немытой своей рукой парапсихолог ощупал темя полковника, провёл ладонью к затылку, коснулся подбородка.

— Неплохо, да… Ничего удивительного, я дал вам установку, в вашем поле начался процесс омоложения. Волосяной покров восстановится, но что касается пигментации — увы!.. Кстати, вам пойдёт седина. И нескромный вопрос, господин полковник, — мне можно говорить всё, как врачу… Восстановилась ли потенция?

— Почувствовал это одновременно с ростом волос, — признался он.

— Только обязательное условие — пока воздержитесь от секса, — решительно потребовал Носырев. — Вы не юноша. Организм должен адаптироваться к новому состоянию. Не спешите! У вас всё впереди. Но остерегайтесь случайных связей. Вам нужна умная партнёрша и единственная. Вижу, что она уже появилась… Дайте руку! — Полковник придвинул кресло и подал ему руку. Носырев зажал её между своих ладоней и не мигая уставился в глаза. Выдерживать этот взгляд было трудно, всё время хотелось отвернуться, заломило переносицу, и возникло ощущение, что к глазам поднесли острый нож.