Сокровища Валькирии. Страга Севера - Страница 39

Любимым писателем у полковника был старый смершевец Богомолов.

Ужгород теперь был на территории чужого, сопредельного государства, и проводить здесь любые оперативно-розыскные мероприятия следовало только с разрешения властей. Полковник знал, что можно всегда договориться со своими украинскими коллегами, но не хотелось выдавать им объект внимания. Он один знал, зачем приехали и что следует искать. В документах прикрытия значилось, что проводится рядовое плановое обследование нефтепровода и отчуждённой под него земли — нет ли ям, не предусмотренных проектом, несогласованных дорог через трубу и всевозможных строений, которые могли выстроить по недомыслию местные жители.

В новом, чужом государстве нравы остались старые, российские, и их неистребимый дух помог без всяких трудностей получить автомобиль «УАЗ» и провожатого — самого начальника нефтеперекачивающей станции. Он тут же предложил поскорее объехать участок, чтобы осталось побольше времени на шашлыки. Арчеладзе лишь многозначительно и довольно похмыкал. Вот если бы там, за настоящим кордоном, оказался такой начальник, тогда бы можно и поверить, что отыщется перекачанное золото…

Вдоль трассы нефтепровода была строительная дорога, ещё не успевшая зарасти, и поэтому инспектировать трубу было очень просто: сиди и смотри из машины, делая скучающе-деловой вид.

— На плане тут у тебя должна быть контрольно-измерительная станция, — позевал полковник. — Работает она, нет?

— Она никогда и не работала! — весело признался начальник. — Зачем спроектировали её, когда есть одна у границы?..

— Деньги девать было некуда, — предположил полковник. — Мы же в какой стране жили?

Станция оказалась довольно далеко от города, в пустынном, лесистом месте с узкими вереницами полей. Где-то на них ползал трактор — поднимали зябь. День выдался солнечный, тёплый, вокруг пестрела листьями набирающая силу осень. Полковник выбрался из машины, потянулся, разминая затёкшие мышцы.

— Хорошо здесь! Эх!..

Каменное здание станции без присмотра начало ветшать, окна были давно выбиты, железные двери кто-то унёс вообще, густая крапива поднималась до середины стен.

— Варвары! — объяснил начальник. — Такое здание!..

И выжидающе посмотрел на Арчеладзе. Тот лениво махнул рукой:

— Мы сактируем эту станцию и спишем. Сколько сейчас её балансовая стоимость?

— Не помню, но документы можно поднять сегодня! — чему-то обрадовался начальник. — Может, пока вы тут пишете акт, я сгоняю в город, привезу бумаги и… пообедать пора?

— Пообедать бы не мешало, — подыграл Нигрей. Полковник молча полез через крапиву в дверной проём, оставив их без ответа.

— Оборудование и приборы разгрохали… — заворчал он. — Разворовали… Хорошо, хоть трубу не утащили. Документация на оборудование тоже потребуется! Что же ты, брат, сразу мне не сказал про эту станцию? — укорил он начальника.

— Дорога хорошая, я быстро привезу! — заверил тот.

— Давай, — разрешил полковник. — Одна нога здесь — другая там…

Едва «УАЗ» отъехал, Арчеладзе подтолкнул эксперта:

— Теперь ты! Быстро! Мне нужно знать всё, что делали на этой станции, где какие приборы стояли, зачем. Про каждую гаечку расскажи! А ты, Нигрей, напиши акт. Только профессиональный, понял?

— Понял, — спокойно проронил Нигрей.

При первом, поверхностном осмотре остатков оборудования эксперт сразу же выявил лишний отводок от трубы нефтепровода с фланцем, закупоренным толстой стальной плитой на тридцати болтах. Тут что-то стояло, возможно, какой-то массивный агрегат, не имеющий функционального назначения для станции. Когда же эксперт осмотрел груду металлолома, сваленного в углу, то нашёл основание этого агрегата, точно совпадающего по болтам крепления с фланцем. Он сохранился лишь потому, что весил пару центнеров и навряд ли мог пригодиться в хозяйстве. Однако внутренности чугунного изделия были вырваны ломом и, по всей вероятности, были латунными — осталось уплотнительное кольцо.

Цветные металлы ценились теперь чуть ли не на вес золота.

Эксперт определил, что найденное основание агрегата являлось нижней частью какого-то клапана, рассчитанного на высокое давление. Полковник распорядился взять пробы с бетонного пола, со стен, потолка и части агрегата для металлометрического анализа и, жалея, что находку нельзя увезти целиком, вышел на улицу.

Плакало российское золото! Вот откуда убежало оно, соединясь с «чёрным золотом». Неужели та американская сыскная фирма, что бралась найти исчезнувшую часть казны, сразу же нашла её след и потому отказалась работать, несмотря на хороший процент?

Россия в буквальном смысле вылетела в трубу.

Эксперт заканчивал фото — и видеосъемку окрестностей станции, когда на дороге показался «УАЗ». Начальнику нефтеперекачивающей станции дали подписать акт, и тот тут же развернул походную шашлычницу.

Шашлыков отчего-то не хотелось, но запах был одуряющим и будил у полковника его кавказскую часть крови. Нигрей и эксперт взялись помогать хозяину — раздували фанеркой угли, переворачивали шампуры и глотали слюнки. Полковник же, сначала прогуливаясь, направился по отчуждённой полосе земли в сторону границы, а потом незаметно разошёлся, погруженный в нелёгкие размышления, и отшагал километра четыре. Засыпанная землёй труба, эта кровяная жила, резала пространство, словно инверсионный след самолёта. Лента земли шириной в полста метров летела через леса, поля, взгорки и была совершенно мёртвой: здесь позволялось расти лишь чертополоху, который выжил другие травы. Любой же кустик или деревце беспощадно вырубались. Нельзя было ничего сажать, сеять, переезжать в неустановленном месте, строить, разводить костры…